В своём непонимании происходящего мы были не одни. Сзади – парень и девушка. Молодой человек, очевидно, пришёл в театр если не в первый, то максимум во второй раз. Когда на сцену вышли артисты балета, он презрительно фыркнул. Когда артисты начали танцевать, он прыснул от смеха. После молодой человек недовольно буркнул:
– Я ничего не понимаю, – говорил он.
– Не обязательно понимать, просто чувствуй, – отвечала его спутница.

У нас в культуре не принято показывать своё тело — это считается чем-то постыдным, неловким, излишне интимным. Но в спектакле «Под*Сознание» даже наряды бросают вызов устоям общества. Артисты порой кажутся голыми: белое тело, белое нижнее бельё – от этого веет не то холодом, не то свободой. И даже подготовленный зритель порой вздрагивает от откровенности этюдов, показываемых на сцене. Никакой пошлости, не подумайте. Просто мы не привыкли видеть тело не просто инструментом, а главным героем.

Основная тема спектакля – сон и сновидения. На это прямо указывает огромное полотно – почти одеяло, только мифическое. Главных героев – четверо. Два парня и две девушки: Альфа, Сигма, Бета и Дельта — фазы сна. Они очень разные. У каждого – своя миссия.

Альфа, в исполнении Глеба Никифорова, идёт вслед за дремотой, с её грёзами и мечтами. Альфа – это абсурд и галлюцинации, полное отсутствие здравого смысла, отлёт из реальности по всем фронтам.

В Сигме (Софья Козлова) заключено состояние между сном и явью. Она – двуликий Янус, мечущийся в выборе: выбраться из странных мыслеобразов, созданных Альфой, или остаться в них навсегда.

Роль Дельты (Анна Донская), пожалуй, абсолютно особенная. Ведь это момент, когда сознание полностью отключается. В науке он называется «сонными веретёнами» или сигма-ритмами — переход в медленную стадию сна. Сердцебиение то подскакивает, то успокаивается. Организм готовится отпустить вожжи и наконец отдохнуть. Дельта превращается в куклу, которую уносит на волнах успокоившихся сердечных ритмов.

Бета (Егор Шевчук) — иллюзии существования в предлагаемых обстоятельствах. В этот момент заканчивается видимая логическая составляющая спектакля. Зритель отправляется в Подсознание.

– Ты не понимаешь, я хочу разобраться, но у меня не получается, – возмущённо шептал парень с заднего ряда.
– Просто спи, – устало вздохнула его девушка.

На сцену вышел кордебалет. И перестали существовать рамки и границы, стёрлись все понятия между «нормой» и «не нормой»: в подсознании, где возникают наши сновидения, нет места условностям.

Артисты кордебалета разрушают гармонию четырёх главных героев, встряхивают постановку, неожиданно превращают её не то в карнавал, не то в хоррор. И выстраивается новый тип повествования – этюдный. Обрывки образов и смыслов приходится ловить по всей сцене. Хочется иметь сразу десять глаз, чтобы не упустить ни детали, потому что каждая из них – интересна и самобытна.

Открываются человеческие страхи: высота и падение, побег от невидимых врагов, ненавистные офисные пиджаки, даже боязнь того, что мама «спалит» с электронной сигаретой, – абсолютно непохожие, присущие людям разных возрастов и профессий, разного социального статуса. Но объединяет эти страхи одно: ощущение нереальности происходящего.

Когда во сне случается что-то ужасное, всегда есть крошечное ощущение: всё это – иллюзия. Сон может быть реалистичным и злым, но в нём никогда не испытываешь ощущение тотальной беспомощности, потому что мозг осознаёт: есть возможность выбраться. Надо всего лишь открыть глаза. Конечно, в снах есть не только кошмары, но желания и страсти: собственная значимость, особенность, неповторимость. В спектакле они явственны, без прикрас. И каждый элемент подсознания хочет выделиться, стать особенным, привлечь к себе. И любви тоже хочет, чего уж тут скрывать.